Рыцарь не сквернословит - он говорит с народом на его языке.
и вот женщина чуть повернула голову,
и огонь на миг отразился в ее глазах, заставив их вспыхнуть двумя озерками
бирюзы.
Не как у человека...
... А как у...
И все встало на место. И пропал страх. И сделалось ясно, отчего женщина
казалась смутно знакомой. Оленюшка торопливо поднялась на ноги и низко,
рукою коснувшись земли, поклонилась неожиданной гостье:
- Здрава буди... государыня свекровушка. - В самый первый раз она
выговорила заветное слово, и выговорилось оно удивительно легко, радостно и
свободно, так, что Оленюшка даже улыбнулась. - Прости бестолковую, что не
сразу узнала тебя.
Женщина тоже улыбнулась и ответила ласково:
- И ты, дитятко, невестушка, здравствуй. Что, несладко тебе?
Оленюшка опустила было глаза, разом стыдясь и отчаянно желая все
поведать про свои горести, но тут же вновь вскинула взгляд, опасаясь, как бы
чудесная пришелица не растаяла в жемчужной пелене, кутавшей речной берег. Да
и что ей рассказывать? Сама все знает, поди. И вместо жалоб Оленюшка с лихой
отчаянностью махнула рукой:
- Да я-то что... Сделай милость, государыня, про него расскажи!
Но ее собеседница лишь едва заметно кивнула - потом, мол, погоди - и
спросила еще:
- Знаю, несладко... Домой не хочешь ли? Назад? Чтобы все сталось, как
прежде?
Ее глаза, только что сверкнувшие звериными огоньками, вновь были совсем
человеческими. Мудрыми, печальными и... всемогущими.
У Оленюшки даже голова закружилась. Как прежде!.. Объятия матери...
родное тепло... дом! Что-то уверенно подсказывало ей - "государыне
свекровушке" дана была власть заставить ее судьбу заново изменить русло. Зря
ли сумерки словно бы не касались ее - одежда и тело явственно хранили отсвет
нездешнего солнца, кутавшего женщину едва заметным, мягким сиянием.
- Не хочу я назад, госпожа моя... - ответила Оленюшка совсем тихо. - Не
могу я Шаршаве женой быть. Пускай Заюшку свою любит... - И тут из глаз
полилось, но не тем детским обиженным всхлипом, который она только что
утирала, а сущим неудержимым потоком. Оленюшка опустилась перед дивной
гостьей на оба колена: - А ты сделай милость, скажи, не томи... с твоим
сыном свижусь ли еще?
- Свидишься, дитятко, - ответила женщина. Всего только два слова, но,
оказывается, насколько по-разному можно их произнести! Можно - как будто
обещая назавтра радостный праздник. А можно и так, как довелось услышать
Оленюшке. Так, что она сразу увидела перед собой нелегкий, быть может,
горестный путь... и встречу, которая - как знать? - не окажется ли коротким
мгновением перед тьмой вечной разлуки?..
- Скажи еще, государыня... - взмолилась она. Но до конца договаривать
не понадобилось. Дивная гостья снова поняла все, что она собиралась сказать.
- Сумей только узнать его, - словно бы издалека прозвучал ее голос. -
Да по имени назвать верно...
Оленюшка потянулась было к ней - спросить, что же это за имя. Но
ощутила лишь теплое прикосновение ко лбу, как поцелуй. Женщина, завершившая
свое земное странствие почти двадцать лет назад, удалилась так же внезапно и
незаметно, как появилась.
Значит, все исполнила, для чего приходила.